Следующий комплекс «Эль Президенте» встретился нам во время, подходящее для раннего ланча, мы поели и двинулись дальше. Окрестности не отличались особой живописностью — не было здесь ни высоких заснеженных гор, ни огромных глубоких каньонов, — но уж чего хватало, так это кактусов. Пожалуй, такого количества кактусов не увидишь больше нигде в мире. Мы миновали маленькую гряду холмов и оказались на берегу гигантского древнего озера, в котором ныне не осталось ни капли воды. Дно его убегало вдаль, местами сверкая ослепительно белыми пятнами, по всей видимости, солончаками, оставшимися после исчезновения воды. Следующий придорожный знак свидетельствовал, что за поворотом справа расположен город, именующийся без претензий на оригинальность Лагуна Сэка, то есть сухая лагуна.

Я резко нажал на тормоз. В голове у меня крутилась какая-то неоформившаяся мысль. Кларисса бросила на меня недоумевающий взгляд, но благоразумно воздержалась от вопросов. Мне припомнилась странная фраза, сказанная Маком во время одного из наших телефонных разговоров — упражнений в красноречии с обратным смыслом, рассчитанных на электронных слухачей мистера Юлера. Говоря о Норме, Мак сказал: «Не думаю, чтобы расследование деятельности Эрнимана могло привести ее... в это пустынное высохшее морское дно, именуемое “Юго-Западом”».

Моего шефа трудно назвать прямолинейным человеком. Напротив, временами он обожает запутанные обороты, и не исключено, что это был как раз один из таких случаев. К тому же он пытался передать мне информацию, не предназначавшуюся для посторонних ушей. Было бы опрометчиво воспринимать сказанное без оговорок. Мак немало постарался, чтобы упомянуть в разговоре высохшее морское дно.

— Бензина у нас маловато, — сказал я. — Посмотрим, удастся ли разжиться им в этой самой Лагуна Сэка.

— Ладно, — кивнула Кларисса. — Я не любопытна. Раз не хочешь, можешь не рассказывать.

Я одарил ее улыбкой, развернулся на сто восемьдесят градусов, вернулся к перекрестку и свернул на грязную дорогу посреди леса кактусов. Городок располагался неподалеку, менее чем в миле у подножия низкой гряды. По-видимому, старая дорога проходила через него, но шоссе проложили в стороне. Состоял он из полудюжины лачуг, маленькой бакалейной лавки и одинокой бензоколонки, предлагающей низкосортный «пимекс». Я не горел особым желанием заполучить его в свой бак. В Мексике и лучшие сорта горючего далеки от совершенства. Тем не менее, мне требовалось некоторое время, чтобы оглядеться и дать увидеть себя, поэтому я вылез из машины и сказал появившемуся из лавки мальчику наполнить бак.

Затем я немного побоксировал, как будто разминая мышцы, застывшие от долгого сидения за рулем, предоставляя возможность увидеть меня всем, у кого есть такое желание. Ничего не произошло. Что ж, речь шла всего лишь о предчувствии, а в нашем деле предчувствиями не пренебрегают, хоть они и не всегда оправдываются. Насколько я мог видеть, когда мы отъехали, никто не последовал за нами. Из-за паршивого бензина двигатель стучал весь остаток дня.

Незадолго до наступления сумерек мы пересекли двадцать восьмую параллель — весьма важную географическую веху для этих мест. Здесь, в самом центре пустыни, ближайший городок Гуэрреро Негро, как и Лагуна Сэка, остался в стороне от шоссе — было выполнено транспортное кольцо, на манер городского, окружающее огромного стилизованного орла: памятник, отмечающий границу между Баха Калифорния Норте и Баха Калифорния Сур. Тут же располагался еще один отличный президентский отель, в котором был заказан номер для сеньора и сеньоры Хелм. Я пришел к выводу, что если Рамону вздумается оставить свое теперешнее занятие, из него получится хороший экскурсовод или директор туристического агентства.

— Что ж, — проговорила Кларисса за обедом, — пересохшей земли и кактусов здесь хватает. Тем не менее, я немного разочарована. Слишком все это похоже на Аризону, чуть больше колючек, вот и все. Я-то думала, Баха более примечательное место.

— Думаю, старая дорога была более примечательной, — сказал я.

— Что угодно покажется примечательным, когда ползешь по пыльной тропе, вокруг на миллион миль ни души и шансы умереть от голода и жажды в случае непредвиденных обстоятельств весьма велики.

Какое-то время она молчала. Потом приняла душ и облачилась в купленное в Энсенаде длинное платье без рукавов. В отличие от брюк и юбки платье пришлось ей как раз впору. Тело выглядело в платье варварски-великолепным и странным образом контрастировало с довольно приветливым и невинным выражением лица. Я заметил, как она бросила взгляд в сторону окна.

— Темнеет, — промолвила она.

— Портье сообщил мне, что неподалеку от города, в Эстеро Сан Хосе — то есть в устье — имеются старые причалы, с которых, если поторопиться, можно увидеть Ballenas. Если, конечно, тебя еще интересуют киты.

Не глядя на меня, она произнесла:

— Собственно говоря, я однажды видела кита, когда совершала круиз на корабле.

— Разумеется, — намеренно сухо сказал я. — Раз ты уже видела одного кита, можешь считать, что видела и остальных.

Кларисса бросила на меня быстрый взгляд. Потом покраснела. Если в Эстеро Сан Хосе этим вечером и появлялись киты, нам их увидеть не довелось...

Терпеть не могу, когда мне подсказывают, как добраться до места, которое известно и мне самому. Наш «экскурсовод» не преминул прибегнуть к этой затасканной шутке, но в остальном описал маршрут весьма прилежно, настолько прилежно, что я легко распознал поворот, примерно в дюжине миль от гостиницы, когда мы проезжали его накануне вечером.

Рано утром, когда небо уже успело проясниться, но солнце еще не поднялось над горизонтом, мы вернулись к упомянутому месту. За поворотом располагался крошечный поселок, едва ли заслуживающий именоваться городом — просто пригоршня глинобитных хижин, разбросанных к западу от дороги. Боковое ответвление, уходящее к поселку, скорее всего, когда пролагали новую трассу. За деревней все вокруг покрывали кактусы, между которыми в сторону раскинувшегося где-то на западе океана уходили две колеи. Дорога, если это можно назвать дорогой, поначалу казалась довольно твердой, но постепенно становилась все более мягкой и песчаной. Я остановился и перевел рычаг переключения в нижнее положение, чтобы не терять на это время, когда мы по-настоящему увязнем и срочно понадобится дополнительная тяга. Затем быстро сверился с часами и посмотрел на свою молчаливую спутницу.

— Еще не поздно вернуться, — сказал я. — Одно слово, и я развернусь и отвезу тебя обратно в гостиницу. Ты подождешь меня там, как я и предлагал с самого начала.

Кларисса с любопытством оглядела меня.

— Я считаю, что у тебя здесь назначено обычное свидание, чтобы забрать какие-то нужные тебе вещи. Но ты ведешь себя так, как будто опасаешься неприятностей. Или... или ты мне просто не доверяешь?

Я улыбнулся.

— Выслушай первую — а может вторую или третью — заповедь секретного агента. Никогда не употребляй слова «доверяю». Помни, что никто и никогда не доверяет никому, включая и тебя. Если хочешь знать правду, я тебе не доверяю. Я не смогу доверять тебе в случае, если дело примет серьезный оборот. Я не верю, что ты сама не полезешь на рожон. И не верю, что ты станешь в точности выполнять мои указания — помнишь свою прогулку по холмам в Нью-Мексико? Любителям всегда не верится, что человек имеет в виду именно то, о чем говорит.

Кларисса прижала руки к груди.

— Обещаю и торжественно клянусь, сэр, на этот раз я в точности выполню все ваши указания. Так вы и в самом деле ожидаете неприятностей?

Я вздохнул.

— Не ожидать их было бы просто глупо. Я пробираюсь по этой глуши и бездорожью, или почти бездорожью, чтобы помимо всего прочего получить винтовку, предназначенную для ликвидации человека по фамилии Эрниман. Этот Эрниман такой же профессионал, как и я. Ему прекрасно известно, что если трюк с банковским счетом не задержит меня в Штатах, я окажусь в Мексике сразу после него, а, может, и немного раньше. По-твоему, я перестраховываюсь, когда полагаю, что он постарается сделать все возможное, чтобы я либо не получил эту винтовку, либо не успел ею воспользоваться?